Содержание

Справочная

Необходимая справочная информация, которая поможет Вам при подготовке, выезду и пребывании в Германии на лечении

Телефоны консульских служб Германии в России:

консульство в Москве:

Тел.:  (495) 933-43-11
Факс: (495) 936-21-43 

консульство в Санкт Петербурге:

Тел.:  (812) 320-21-40
Факс: (812) 327-31-13 

консульство в Калининграде:

Тел.:  (4012) 9202-18
Факс: (4012) 9202-29

консульство в Екатеринбурге:

консульство в Новосибирске:

Тел.:  (383) 231-00-20
Факс: (383) 231-00-55

Популярные статьи

• Чек-ап обследование: базисные программы
• Полная диагностика организма
• Цены на обследование в Германии
• Отзывы о полном обследовании организма
• Онкочек: ранняя диагностика онкологических заболеваний
• Программы диагностики здоровья
• Диагностика болезней печени и почек
• Диагностика болезни Альцгеймера - продлить сознательные годы
• Лечение рака в Германии: цены в онкологических клиниках
• Реабилитация и лечение в Баден-Баден
• Лечение рака простаты в Германии
• Аденокарцинома простаты - злокачественная опухоль
• Стадии рака предстательной железы
• Лечение рака простаты 3-й степени
• Рак простаты 4-й степени, метастазы
• Биопсия предстательной железы в Германии
• Удаление аденомы простаты
• Операция при раке предстательной железы
• Брахитерапия РПЖ - облучение изнутри
• ПСА - Диагностика рака простаты
• Робот да Винчи - современная простатэктомия
• Лечение рака мочевого пузыря
• Стадии рака МП
• Операция при раке мочевого пузыря
• Симптомы рака МП у мужчин
• Диагностика и лечение метастазов рака мочевого пузыря

Персоналии

Профессор, доктор медицинских наук Йорг Мецгер, директор клиники онкологии, гематологии и иммунологии Клинического комплекса святого Винцентиуса, Карлсруэ

Профессор, доктор медицинских наук Йорг Мецгер, директор клиники онкологии, гематологии и иммунологии Клинического комплекса святого Винцентиуса, Карлсруэ:

«Решения о терапии должны приниматься врачом и пациентом совместно»

- Профессор Мецгер, как давно Вы работаете в области онкологии?

- С 1982-го года, с тех самых пор, как я начал работать в медицине молодым врачом-ассистентом в Университетской клинике г. Мюнхен. Тогда я думал – в этой области в следующие годы ожидается значительный прогресс.

- Чем Вы сегодня как врач гордитесь?

- Во-первых, всегда, когда пациенты и родственники говорят, что они чувствуют себя у нас хорошо, что им оказывается всеохватывающее лечение, что подход к ним дружелюбен и человечен. Во-вторых, я верю, что мы «в курсе событий», то есть, делаем все, что предлагает современная онкология. Мы оказываем все формы химиотерапии, терапии антителами, применяем в лечении целенаправленную терапию, называемую сегодня также „small molecule therapy“ - терапия низкомолекулярными препаратами. То есть, что касается медицинского прогресса, тут мы идем в ногу со временем.

- Как Вы стремитесь этому прогрессу соответствовать?

- Мы посещаем регулярно конгрессы для специалистов. Для меня лично важен конгресс Американского общества клинической онкологии (ASCO) и конгресс Американского общества гематологии (ASH) – я являюсь членом этих обществ. Кроме того, мы получаем и читаем ведущие специализированные издания. А также работаем совместно с несколькими университетскими клиниками. В особенности, с университетами Мюнхена и Гейдельберга. Мы участвуем в международных клинических исследованиях – где мы вместе с другими клиниками Германии тестируем новые медикаменты и терапевтические методы. Я нахожусь со многими исследователями в прямом личном контакте.

О ДИАГНОСТИКЕ

- Чем характеризуется современная онкодиагностика?

- Во-первых, современная онкодиагностика характеризуется все улучшающейся техникой, которая одновременно дает больше информации и меньше нагрузки на пациента. Нам не нужно больше так часто разрезать, оперировать, пунктировать. Мы можем многое узнать благодаря позитронно-эмиссионной (ПЭТ), магнитно-резонансной (МРТ) томографии, лабораторным анализам. Во-вторых, современная онкодиагностика делит диагнозы на все более точные поддиагнозы. Прежде чем начать терапию, мы должны провести детальную диагностику.

- Как это отражается на терапии?

- Деление на различные диагнозы и поддиагнозы пациенту, собственно, безразлично. Он хочет, чтобы ему провели хорошую терапию. Поэтому такая подробная дифференциация диагноза имеет смысл тогда, когда мы можем предложить на основании результатов диагностики персонализированную, то есть ориентированную на ситуацию пациента, терапию. И такие возможности у нас есть.

- Какую роль играют в диагностике онкомаркеры?

- Онкомаркеры имеют меньшее значение, чем многие думают. Особенно у моих русскоговорящих пациентов я наблюдаю, что на онкомаркеры они смотрят как кролики на удава. Онкомаркер по большому счету - лишь предупреждающий сигнал: если он повышается, то я своевременно провожу уточняющую визуализационную диагностику. Но если компьютерная томография показывает, что опухоль уменьшается, то я радуюсь, вне зависимости от того, падает онкомаркер или нет. Это не так важно. Лишь в определенных ситуациях онкомаркер играет существенную роль – например, при контрольных обследованиях он может раньше другого метода указать на рецидив. При раке яичников онкомаркер – важный критерий, так как раньше, чем другие методы, может показать, действует химиотерапия или нет. Помогает, но он не так важен, как думают, при диагностике рака простаты. Показания онкомаркеров нужно учитывать, нужно проводить соответствующие дальнейшие уточняющие обследования. Но если они не подтверждают значения онкомаркера, то не стоит продолжать проводить диагностику бесконечно.

О ТЕРАПИИ

- Какие основные принципы нужно соблюдать при терапии онкологических заболеваний?

- Во-первых, решения о терапии должны всегда приниматься врачом и пациентом. Для меня имеет большое значение, чтобы пациент получил всю информацию, которую он хочет получить. Если пациент мне говорит «доктор, я вверяю себя в твои руки, ты все делаешь верно, я ничего не хочу знать», то тогда он может ничего и не знать. Но в принципе, врач и пациент должны образовать команду. Во-вторых, в современной онкологии тщательная диагностика является основой любой терапии. Нужно потратить много времени и средств, чтобы узнать, что происходит в организме. В-третьих, современная онкология сверхмеждисциплинарна. Хирург, лучевой терапевт, онколог и многие другие специалисты, в зависимости от заболевания, должны тесно сотрудничать. Это работает только тогда, когда партнеры друг друга хорошо знают и доверяют друг другу. Важный принцип также - всегда учитывать побочные действия терапии. Всегда нужно подумать, принесет ли терапия на самом деле пользу. Оправдано ли побочное действие терапии или диагностики, можно ли в итоге добиться для пациента преимущества в плане продолжительности или качества жизни? Так, при назначении терапии молодому онкопациенту, чье заболевание можно вылечить, в расчет берут больше побочных действий, чем в лечении пожилого человека, для которого возможно добиться лишь небольшого увеличения продолжительности жизни – но за счет ухудшения качества жизни.

- Что повышает успех терапии?

- Как я уже сказал, пациент и врач должны быть одной командой. Они вместе должны обсудить, какая цель у терапии, как ее достичь, какие осложнения возможны, какая нагрузка ляжет на пациента. Очень важно, какую информацию пациент дает врачу. Иногда пациенты дают врачу только частичную информацию. Мне важен поток информации между пациентом, членом его семьи, врачом и медсестрой. Кроме того, мы должны очень интенсивно лечить и побочные эффекты терапии – например, химиотерапии или лучевой терапии. Если мы их не лечим, то пациент нередко прекращает сотрудничать с врачом, ему это слишком мучительно.

- Есть такая практика, не сообщать пациенту правду о его онкологическом диагнозе. Иногда врача об этом просят родные, или сам врач так решает. Как Вы к подобному относитесь?

- Конечно, есть исключительные случаи, когда это необходимо. Но в принципе, я советую пациентам и родственникам быть честными друг с другом. Так как пациент намного о большем догадывается, чем мы думаем. Если он замечает, что ему лгут, то он теряет доверие - к врачу, к родным. А человек без доверия - как река без моста. Если ты думаешь, что-то, что говорит врач или родственник – это ложь, то ты чувствуешь себя одиноким и покинутым, а это плохо. С другой стороны, пациентам нельзя правду опрокидывать на голову как ведро с ледяной водой. Это можно сравнить с назначением сильнодействующего медикамента: сначала даю небольшую дозу и проверяю, как она действует на пациента. Решаю, может он перенести больше или нет. Также и с информацией: в зависимости от ситуации, информация становится все полнее и точнее или же нет. Кроме того, не врач должен регулировать этот поток информации, а пациент. Он спрашивает. И с самого начала ему дается сигнал: если ты спрашиваешь, то получишь честный ответ. Пациент спрашивает – я отвечаю и жду. Если спрашивает дальше – то получает еще больше информации. Если больше не спрашивает, то это значит, что сейчас ему больше информации не нужно. Врач должен уметь слушать.

- Вы возглавляете так называемую онкологическую конференцию в Вашей клинике. Что это такое?

- Современная онкология междисциплинарна. Современные направления медицины должны сотрудничать – обмениваться информацией, взаимодействовать. Разные специалисты должны взвешивать достоинства и недостатки диагностических и терапевтических методов. Они должны вместе развивать концепции лечения. Сначала лучевую, а потом химиотерапию, или сначала операцию, потом лучевую терапию, а потом химиотерапию? Такие вопросы решаются на совместной конференции специалистов по каждому пациенту. Это очень много времени занимает, стоит, в конце концов, немалых средств, но пациентам, несомненно, идет на пользу то, что разные специалисты тянут, так сказать, за один конец каната.

О НАДЕЖДЕ

- От чего зависит прогноз терапии?

- Например, от типа заболевания. Так, если говорить о раке кожи – есть меланома, опасное заболевание, от которого многие умирают. А есть базалиома, от которой почти никто не умирает. Прогноз зависит также от стадии. Если имеются метастазы, то прогноз хуже, чем при заболевании без метастазирования. Но есть и заболевания, которые даже при метастазах имеют хороший прогноз, например - рак яичек с метастазами. Шансы на излечение при этом диагнозе – около 90%, в зависимости от того, где расположены метастазы. Прогноз зависит и от состояния пациента, возраста, и от того, получит ли он точную современную терапию.

- Многих пациентов с далеко зашедшими стадиями рака некоторые врачи списывают в «безнадежные случаи». Существуют ли для Вас «безнадежные случаи»?

- Для меня нет «безнадежного» случая. А именно потому, что есть разные формы надежды. Первая форма, о которой пациент думает сначала – это надежда на излечение, когда заболевание уходит и больше не возвращается. Вторая форма – надежда на стабилизацию болезни и увеличение продолжительности жизни, хотя само заболевание и нельзя вылечить. В - третьих, речь может идти о смягчении симптомов. И еще есть надежда, что если уж и суждено умереть, то без болей, в условиях хорошего ухода со стороны родных. Поэтому в любом случае у человека есть какая-то надежда. Но с другой стороны, рак – это всегда беспорядок в организме. То есть отсутствие правил. И поэтому рак не всегда следует правилам. Поэтому есть и исключения. Особенно я думаю об одной пациентке, которой я сказал, как тогда еще молодой врач: «Ты следующие три месяца не переживешь». У нее был рак с образованиями метастазов в печени. И это не было неправильным диагнозом: он подтверждался много раз. А у нее сейчас уже второй брак, двое детей, прошло примерно 25 лет.

О ХИМИОТЕРАПИИ И ОБЛУЧЕНИИ

- Если сравнить химиотерапию, которую применяли 10-15 лет назад, и сегодняшнюю, каковы отличия современной химиотерапии?

- Современная химиотерапия намного точнее. Мы должны намного точнее различать, какой диагноз у пациента. Немелкоклеточный бронхогенный рак по типу аденокарциномы по другому лечится, чем немелкоклеточный бронхогенный рак по типу карциномы плоского эпителия. Современная химиотерапия также менее сопряжена с побочными эффектами, так как современные цитостатики имеют меньшее количество побочных эффектов и так как мы имеем лучшие средства против осложнений. Например, против рвоты. Против выпадения волос пока нет средств, но есть многие цитостатики – минимум 10 - которые не вызывают выпадения волос.

- Без химиотерапии можно излечить рак?

- Да, во многих случаях рак можно излечить без химиотерапии. По примерной оценке, около 40% больных раком не нуждаются в химиотерапии. Многих пациентов удается излечить с помощью хирургического вмешательства. Другим пациентам требуется наряду с хирургической помощью лучевая или гормональная терапия или все вместе.

- Сегодня много говорят о таких методах лучевой терапии как кибер-нож и гамма- нож. Что вы думаете на этот счет?

- Понятие «кибернож» звучит очень футуристически, и многие думают, это что-то ультрасовременное, из третьего тысячелетия. Да, с помощью лучевой терапии можно намного точнее целиться. Но это часто не имеет смысла. Так как мы знаем, что опухоль не только там, где мы ее видим, но и может невидимо развиваться в соседних участках. И если мы сегодня только в опухоль целимся, то завтра в соседнем участке возможен ее рост. В некоторых случаях такая целенаправленная терапия имеет смысл. Но ее эффективность часто переоценивается.

- В Вашей клинике проводится такое облучение?

- Мы применяем целенаправленное стереотаксическое облучение. Это хороший, надежный метод при небольших неоперабельных опухолях легкого. Но есть всегда вероятность развития отдаленных метастазов или метастазов в лимфоузлах. Та же проблема, что и при хирургических вмешательствах.

- Но перед лечением проводится диагностика для поиска метастазов?

- Да, конечно, с помощью ПЭТ, сцинтиграфии, КТ, МРТ. Но всеми этими методами нельзя исключить наличие микрометастазов, которые состоят только из пары клеток. Их нельзя обнаружить. В течение нескольких месяцев они могут привести к рецидиву.

НАУКА В ПОМОЩЬ

- В последние десятилетия было сделано очень много открытий в онкологии. Что из этого Вы смогли применить в личной практике?

- Почти все. В этом я очень заинтересован. Но нужно учесть: не все новое лучше прежнего. И я не применяю новый метод только потому, что он современен. У меня был шеф, который говорил мне: «Во-первых, ты должен владеть наукой – читай медицинские журналы, посещай конгрессы, и, во-вторых, ты должен анализировать и твой личный опыт. И только если наука и опыт совпадают, ты можешь верить». Некоторые вещи рассказываются на конгрессах, мы внедряем это в терапию, но спустя некоторое время убеждаемся, что это не действует, как расписывалось. Например, медикамент эрлотиниб (Tarceva®) при определенной форме рака легких очень эффективен. Это совпадает с моим опытом. И вдруг производитель утверждает: и при другой форме рака легких тоже помогает. Но я при другой форме рака легких несколько раз применил, не помогает. И больше не назначаю.

- Были ли открытия, которые Вас особенно впечатлили?

- Когда я только начал работать, от хронического миелолейкоза большинство пациентов умирали. Сегодня от этого заболевания почти никто не умирает. Потому что есть новый медикамент, который действует почти всегда. Это подобно чуду. Он называется «гливек» (Glivec®). Действующее вещество – иматиниб. И мы ищем такие гливеки во всех сферах онкологии. Хотелось бы, чтобы такие чудеса чаще встречались.

ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ

- Что нового появится у Вас в отделении в ближайшем будущем?

- Мы ждем поступления новых медикаментов для лечения меланомы. Ожидаем также, когда будет допущен новый медикамент для лечения рака кишечника. Мы находимся в контакте с фармацевтическими фирмами: как только медикамент допускают, мы сразу начинаем его применять.

- Каким Вы представляете себе будущее онкологии? На что пациентам можно надеяться?

- Во-первых, не стоит ожидать, что однажды появятся заголовки в газетах «С сегодняшнего дня рак исцелен!». Я уверен: этого не произойдет, так как между одной опухолью и другой есть огромная разница. Развитие терапии злокачественных заболеваний будет и далее, в основном, движением многих небольших шагов вперед. Возможно, случатся и большие продвижения - как в случае с гливеком. Но, скорее всего, будет много маленьких шажков. Однако, если я думаю о времени, на протяжении которого я занимаюсь онкологией, а это почти 30 лет, то были достигнуты большие успехи. И я завидую своим детям – один из моих сыновей изучает медицину, другой тоже хочет поступать в медицинский вуз, - я думаю, у них будет больше возможностей, чем у меня. И я сочувствую своему деду, который тоже был врачом, но мало чем мог помочь своим пациентам.

- Что нас ждет в следующие пять лет в онкологии?

- В следующие пять лет, возможно, мы научимся вылечивать дополнительно лишь немного видов злокачественных заболеваний – из тех, что сегодня пока не удается излечивать. Но мы научимся при некоторых онкологических заболеваниях больше времени дарить пациентам. Намного больше случаев излечения я не ожидаю, но ожидаю увеличения продолжительности и качества жизни больных.

Интервью вела Елена Экерт

По вопросам организации лечения в Германии:

E-mail: info@medplus24.ru

WhatsApp, Telegram, Viber врача: +49-1522-66-70-957

Другие статьи в рубрике

Дети рождаются, чтобы быть счастливыми	Профессор, доктор медицины Ульрих Богнер (Ulrich Bogner), основатель и ведущий врач берлинской частной клиники эндокринологии и диабетологии "Am Stuttgarter Platz"	Д.м.н. Маттиас Штратманн, врач-кардиолог, Дортмундский центр медицины и здоровья
Интервью с доктором медицины, профессором Клаусом Феттером (Prof.Dr. Klaus Vetter), заведующим Клиникой акушерства и гинекологии и перинатальным центром при клинике Вивантес, Берлин (Vivantes ...	Профессор, доктор медицины Ульрих Богнер (Ulrich Bogner), основатель и ведущий врач берлинской частной клиники эндокринологии и диабетологии "Am Stuttgarter Platz":  ...	Д.м.н. Маттиас Штратманн, врач-кардиолог, Дортмундский центр медицины и здоровья: «Нашей самой пожилой пациентке – больше 100 лет». ...

Медицина в Германии. Информация для врачей Провести заочную консультацию с немецким коллегой, провести телеконференцию, обсудить пациента со специалистами, приехать на лечение в Германию или на стажировку, практику или на научную конференцию, понять особенности здравоохранения и организации медицинской помощи по своей специальности, узнать о проводимых конференциях конгрессах и медицинских выставках, ознакомиться с новинками медицинской литературы, узнать о лечении в Германии и ее клиниках немного больше, чем это представлено в сети интернет.... все это и многое другое вы найдете на страницах журнала в разделе "Информация для врачей".  Читать далее

Общественный транспорт Германии Прилетая на самолете на лечение в Германию, вы из аэропорта можете относительно недорого добраться до места назначения по железной дороге. Страна обладает разветвленной сетью железных дорог. Концерн «Немецкие железные дороги»  –  Deutsche Bahn (DB) предлагает несколько видов поездов, отличающихся не только внешним видом, но и, в первую очередь, скоростью и стоимостью проезда. ICE (Интер Сити Экспресс) и IC (Интер Сити) – это самые быстрые и комфортабельные экспрессы, на которых можно добраться не только до крупных городов Германии, но и 6-ти соседних стран: Австрии, Бельгии, Дании, Нидерландов, Франции и Швейцарии. Читать далее

Новый номер

№21

212019181716151413121110987654321

Тема номера

Успех лечения во многом зависит от диагностики

Альфа и омега успешного лечения – это точная диагностика. Только когда известны все вызвавшие и поддерживающие болезнь факторы, можно разработать оптимальный, детализированный лечебный план и добиться максимального успеха. Поэтому в немецкой медицине диагностике отводится решающая роль.

Виды медицинской диагностики можно классифицировать по этапу ее проведения:

• профилактическая, или раннее распознавание заболевания;
• уточняющая – для составления наиболее полной его картины;
• и контрольная - после проведенного лечения или операции, в зависимости от риска рецидива однократная или периодическая, позволяющая закрепить и проконтролировать лечебный эффект.

Новости

20 ноября 2019 (11:28)
Мюнхен. Последствия инфаркта миокарда не зависят от времени суток, когда он наступил

17 ноября 2019 (17:13)
Гейдельберг. Открытие нового центра для развития лучевой терапии в Германии

05 ноября 2019 (11:02)
Эрланген. Европейский союз субсидирует поиск новых способов лечения рака поджелудочной железы